Элина Катушкина. Нужна ли человеку певческая школа?

Вместо вступления

Возможно, мой вопрос покажется странным, но нужна ли нормальному человеку певческая школа? Вспоминаю эпизод со службы: стою на Всенощном бдении под воскресенье, думаю о своем, но очень «благочестивом» — видела объявление в притворе об очередном наборе в певческую школу... Хорошо было бы поучиться церковному пению, но, понятно, вряд ли возьмут, ибо музыкального образования нет, а там все очень серьезно (хотя шансы есть — требования в объявлении относительно музыкального образования и репертуара на прослушивание не такие уж жесткие); желание есть, но рвения мало, ибо учиться три года, а в хор не возьмут (понятное дело — туда же все хотят, а мест-то ограниченное количество). В этот момент мои внутренние рассуждения прерываются: рядом одна прихожанка «на эмоциях» после исповеди у отца Димитрия стала рассказывать своей маме, что только что она спросила благословения у батюшки петь на клиросе и не получила его, поскольку это не так уж просто — надо поучиться. Дальше идет рассуждение, что любому нормальному человеку очевидна необходимость обучения, но не три же года, достаточно пару раз сходить на спевки — и вполне можно подпевать в хоре!. Понимаю, что вопрос требует проработки, пытаюсь найти в интернете что-нибудь о школе, о преподавателях. Информации мало, но понятно, что все серьезно и пугающе. Тем более, что пол-прихода кое-как, но все же подпевает на службе, а значит, и поток желающих поступить в певческую школу должен быть большим. Конкурс мне вряд ли выдержать, времени свободного тоже не так много — отказываюсь от этой идеи.

Прослушивание

Через пару месяцев встречаю знакомую прихожанку, которая радостно сообщает, что успешно прошла весеннее прослушивание, и уговаривает меня хотя бы попытаться. Ободрившись разговором, все же настраиваюсь на осенний «тур», с грехом пополам беру благословение батюшки, иду. Желающих в коридоре немало.. Подходит моя очередь, пою куплет из любимой песни — и меня берут. Вот так просто, без «гаммы» и прочих «опусов» с фортепиано (это представлялось мне неизбежной и непреодолимой преградой). Счастье? — счастье! Слава Богу!

Преподаватели

Конечно, первое впечатление от школы — это люди. Прежде всего — преподаватели. Кто они, насколько строги, как с ними взаимодействовать? Начинаются занятия, и сразу становится понятно, что здесь не «светское» учебное заведение с набором церковных дисциплин, а нечто совершенно особенное, ибо преподаватели крайне далеки от каких-либо формальностей, они очень мягко и терпеливо, оставаясь как бы «в тени» ведут студентов к одной цели — служению Богу. Очень постепенно из каких-то случайных разговоров узнаешь о том, что преподаватели имеют не только огромный музыкальный опыт, но и опыт жизни и служения в Церкви; во времена их юности для молодежи вход в Церковь был очень опасным и непростым, а они и составляли эту «молодежь». Наши преподаватели прошли трудности Церкви и в период ее «освобождения» — с увеличением прихода требовалось и значительное увеличение состава певчих, но ни «ресурса» певчих, ни серьезного опыта пения на тот момент не было.. Далее шли этапы обучения, а после — и преподавания в духовных учебных заведениях, что продолжается и поныне. И для нас, студентов школы, удивительно, что не оскудевает их желание обучать и нас, обычных прихожан. Здесь, думаю, придется остановиться: хочется еще и еще «рекламировать» преподавателей, но им это точно не понравится.

Занятия

Предметов в школе пять, но «обязательными» являются «хор», «сольфеджио» и «церковный обиход», поэтому все особо занятые люди ограничиваются ими, по крайней мере, на первом году обучения. Конечно же, всем нормальным студентам хочется «хора» и не хочется чего-то еще, но в школе, почему-то, хор не является основным предметом. Приходится смириться, заниматься всем.

Сольфеджио

Кого это слово не приводит в трепет? Даже те, кто никогда не имел отношения к музыке, знают, что это тот предмет, «благодаря» которому все нормальные люди уходят из музыкальной школы, ибо он трудный и скучный. Но оказалось иначе: по мне, так этот предмет в нашей школе следует переименовать в «увлекательные основы музыкальной грамоты». Это длинновато, конечно, да и не так красиво. Но отражает суть. Сольфеджио погружает в мир звуков «изнутри», позволяя познать структуру музыки, ее законы. Постепенно мы узнали, как можно работать со звуками, и что, например, получится, если изменить расстояние между высотой звуков, какой это даст не только теоретический, но и практический эффект: оказалось, что между бодро-радостным «мажором» и грустным «минором» может быть всего половинка тона. Стоит чуть-чуть неверно спеть свою нотку в аккорде, и получаем совсем иной музыкальный смысл.. Изо дня в день мы наполнялись маленькими музыкальными открытиями, и стали по-новому смотреть на музыку как таковую, больше уважая ее как на отдельно постигаемую науку. Церковный обиход. Звучит скучновато? Известно, что в основе церковного пения лежит восемь гласов, в каждом — определенный набор мелодий на разные типы песнопений. Вот и будем изучать. Как же было удивительно, когда нам сразу стали давать самые настоящие богослужебные клиросные тексты для самостоятельной работы — то есть для разметки для пения на определенный глас. Мы думали, что будем тренироваться «на кошках», а тут вот так — бери и пой, причем как положено, с соответствующим пониманием ответственности перед текстом. А гласы оказались так похожи местами... в общем, к середине первого курса с усилиями сдали зачет по самым простым песнопениям 8 гласов — тропарям, и уже не было ощущения, что «пара спевок» — и все понятно, особенно, когда узнали, сколько еще всего «гласового» предстоит выучить..

Хор

Ну, тут все понятно. Наконец-то — бери да пой! Казалось бы, что тут сложного? Конечно, мы предполагали, что есть какой-то подвох, ибо хор-то на 4 голоса поет. Но на первом курсе весь женский состав удобно «устроился» на «второй» голос, ибо это, как правило, голос основной мелодии. Но вот тут и выяснилось, что не всегда мелодию держит этот самый «второй», иногда она переходит к «первому», или к «третьему», и тогда уже не попоешь расслабленно, надо думать о тех самых аккордах и нотках, которыми занимались на сольфеджио. А когда нас, как чуть «подросших», стали разделять по голосам, оказалось, что партия голоса соседа очень притягательна, и выдержать все песнопение от начала до конца, не отступая от своей партии в более удобные варианты, требует определенного усилия воли. Расскажу немного и о предметах, не являющихся строго обязательными. Церковнославянский язык. Эту страничку большинство воцерковленных людей смело «перелистывают», ибо кто же не умеет читать по-церковнославянски?.. Мы тоже так думали, пока не выяснили, что плодом наших талантов были многие и многие ошибки в ударениях. А о правильном переводе взаимоотношений между словами и речи не было. Получалось так, что все понятно, но что конкретно?.. И вот тут «в луже» посидел каждый. Все так похоже, а смысл за слегка изменившимся окончанием в слове куда-то ускользнул. Только на втором году обучения стали осваивать перевод канонов — дело это оказалось поистине сложным, «с разбега» — не осилишь. При всех знаниях и словарях пришлось покорпеть. Постепенно «клубочек» стал разматываться и вместе со смыслами текстов стала раскрываться их необычайная высота и красота — уроки грамматики не прошли даром, хотя и дались непросто.

Литургика

Это загадочное слово означает изучение основ церковного богослужения. Вроде, достаточно «сухая» строгая дисциплина. До начала занятий трудно было предположить, что это будет самым увлекательным предметом. Литургика «погрузила» нас в историю и смыслы богослужений, тех или иных видов богослужебных моментов, традиций, правил, что постепенно составляло внутреннюю картину церковной богослужебной жизни изнутри. Суточный круг, недельный круг, годовой круг, подвижные и неподвижные праздники, посты.. Все было по-новому рассмотрено и пережито; вслед за историческим развитием христианства мы «путешествовали» во времени и по карте, по монастырям и храмам, а итогом оставался «сухой остаток» с глубоким наполнением — последование чинов богослужений. И при всем интересе к предмету, мы поняли, что лишь немножко научились ориентироваться в богослужебной жизни — предстоит еще учиться и учиться самим. Подытожить наличие таких «необязательных» предметов могу лишь одним: их необязательность обусловлена их исключительным богатством. Не все могут позволить себе потратить еще один вечер на эти предметы, но и на самостоятельное их изучение у вечно занятого современного человека шансов почти нет.

Клирос

Во втором полугодии первого курса нас вывели на клирос — первая служба певческой школы! Сколько было страхов! Мы едва слышали сами, что поем — не потому что тихо, а вследствие высокого накала эмоций. По завершении службы осталось недоумение — почему все закончилось так быстро? Оказалось, что на клиросе время течет иначе. От службы к службе мы привыкали к клиросу, к звучанию собственных голосов в храме. Обнаруживались все новые и новые недостатки, которые, как ни странно, в классе совершенно не ощущались. Каждая служба — особенная, не знаешь, хорошо ли получится спеть сегодня. После — вновь и вновь терпеливая работа преподавателей над нашими ошибками. И вот, постепенно нам по одному «раздавались» подарки в виде приглашения петь с основным хором. Это было всегда неожиданно и незаслуженно: песнопения Всенощного бдения нами были изучены крайне недостаточно, и вряд ли кто мог бы похвалиться хорошим знанием «гласов» и «подобнов». Но, когда предлагают такое счастье, отказаться по недостоинству оказывалось выше наших сил. С полусогнутыми коленками мы поднимались на клирос. Как говорили некоторые студенты — когда еще будет такая возможность? Ведь сейчас попоем немножко, и все, обратно в «народ», чтобы не мешать певчим своими ошибками. Но, главное, нам разрешено, и даже если не петь, а просто постоять на клиросе среди певчих — это нечто особенное. Совершенно по-иному воспринимается хор, когда все голоса слышны так близко и с разных сторон — настоящая полифония во славую Божию! И ты, счастливчик в этом потоке, тоже стоишь и поешь.

Результаты

Месяц за месяцем нас не исключали, и не говорили «довольно», и мы уже немножко освоились. Ходим с «настоящими» певчими на спевки, на службе ориентируемся. Поем с большим хором, а иногда только певческой школой — вместе с «малышами» с младшего курса. Те самые песнопения Всенощного бдения освоены были на службах, ибо в классе времени на них так и не появилось, едва успевали выучить другие «обиходные» материалы. По общему мнению студентов, заканчивая третий курс, понимаешь, что теперь с совершенно иной базой хочется вновь отправиться на первый, чтобы развить, наполнить и закрепить те начатки, которые мы получили..

Вместо заключения

Иногда знакомые спрашивают — стоит ли идти в певческую школу, и тогда даже теряюсь, что им ответить, кроме горячего «да» — ведь в двух словах описать все то, что получили мы в ней, невозможно. Конечно, не все из нас станут «настоящими» певчими. Но та степень включенности в богослужение и в жизнь Церкви, которую дало нам обучение, вряд ли могла бы быть нами достигнута вне певческой школы. Недавно объявили, что в очередную субботу будет последняя служба певческой школы в этом году. Знакомый спросил: это что, вы в последний раз будете петь?? Ответ вырвался сам собой — не дай Бог!

Маргарита Мамаева

Певческая школа — это то место, где действительно учат петь, то есть правильно извлекать правильные звуки с помощью голосового аппарата. Но не только это, и не это главное. Главное, что, распевая и заучивая песнопения, начинаешь понимать певческую культуру православного богослужения и весь строй и смысл происходящего в храме. Особенно хочется подчеркнуть братскую, дружескую атмосферу, которая сложилась у нас и между учащимися, и с учителями. Благодарность и поклон за то долготерпение, которое наши педагоги и опытные певчие проявляют к нашим ошибкам, покрывая их любовью и пониманием, а главное, никто не ставит задачи «посмирять» слабого и неопытного, а, наоборот, всячески пытаются помочь и облегчить первые шаги в этом непростом деле. Конечно, такое дружеское участие и снисходительность очень располагают и помогают двигаться дальше, преодолевая различные трудности и препятствия. Скажу о себе: я человек уже немолодой и, как и большинство взрослых людей, обремененный всяческими обязанностями, и домашними, и служебными. Поэтому, конечно, выкраивать время для посещения занятий, подготовки домашних заданий и пения на службах подчас чрезвычайно трудно, и, скорее всего, если бы в нашей школе царила другая атмосфера — да просто профессионально-деловая, без добрых человеческих чувств,— я бы уже, наверное, давно «сошла с дистанции» и тем самым лишила себя огромного утешения и радости — петь на клиросе и всеми своими возможными, пусть и слабыми, силами участвовать в богослужении — прославлении Бога.

Анна Башева

Две вещи поражают и притягивают к клиросу, к певческой школе. Это — богослужебные тексты и люди — те, кто были первыми прихожанами и певчими в общине. Богослужебные тексты завораживают и притягивают, а когда их читаешь и поешь, — особенно. Столько поэзии, красоты в этих текстах, которые были созданы людьми высокого духа, столько в них знания, веры, что невольно проникаешься, — это очень мощно. Но, если не знаешь языка этих текстов, то начинаешь чувствовать себя обделенным, и уже тянет открыть словарь и почитать литературу и святые книги — сколько можешь вместить, конечно. А потом —  радуешься, когда узнаешь на службе отдельные слова — точило, скудельник, кустодия... А потом уже и Ветхий завет почитаешь, чтобы понять, на что ссылается Андрей Критский в каноне Великого поста. И все эти люди и события уже тебе не чужие, и радуешься, когда встречаешь их в текстах богослужения. А какие чудесные образы в псалтири! — Царь Давид говорит Господу — «Ты растопил душу мою, как жидкое серебро... » Вот примерно это происходит, когда на клиросе участвуешь в богослужениях Прощеного Воскресения и Великого поста. Люди — Татьяна Павловна, Нина Петровна, Елена Анатольевна, Анна Дмитриевна и многие другие прихожане и певчие — для нас, относительно новых людей в церкви, они как ранние христиане, потому что они — свидетели того, как все начиналось в нашем приходе, и помнят молодого о. Дмитрия, они стали его первыми учениками и чадами. Они застали то время, когда старостами назначали кгбшников, а комсомольцам и партийным было не безопасно посещать храм, а тем более петь в хоре. Кому —то пришлось принести в жертву светскую карьеру, кому-то пожертвовать чем-то личным. Как рассказывала регент Нина Петровна, она был еще юной девушкой, ездили на службу рано утром, в 4 утра, электричкой, и так радостно было на службах! На праздник, чтобы служители порядка пропустили на клирос, приходилось чуть ли не гримироваться под церковную старушку, наматывать низко платки на лоб, чтобы скрыть молодые лица. Спевки проходили на конспиративных квартирах, расходились по одному. Как радостно, что можно вместе с этими людьми быть рядом, молиться, перенимать их отношение к жизни. Мне очень нравится сама идея певческой школы — приходит человек на 2-3 года, окунается в это море — гласы, догматики, каноны, стихиры праздничные, догматики, службы венчания, отпевания, молебны — им нет конца — края, учить не переучить, и получает человек драгоценный опыт, который он унесет в свою дальнейшую жизнь, — неважно, будет ли он в последствии певчим, или нет. Я долго не могла приблизиться к этому делу, было страшно, хотя теперь причина этого кажется забавной. У меня уже был опыт пения в хоре, в том числе и духовной музыки, но, когда я слушала, как поет хор в храме, мелодически все вроде бы было понятно, но меня поражало другое — как эти люди умудряются так стремительно переходить от одного песнопения к другому, — какой же объем им пришлось заучить и слов и музыки, чтобы вот так, на одном дыхании выдавать в течение четырех часов! Только потом уже стало понятно, что за всем этим стоит профессиональная работа регента, а также система гласов и определенный устав богослужения на каждый день.© В жизни клироса бывают свои искушения. Не знаю, как в других коллективах, но у Татьяны Павловны получилось создать очень миролюбивую атмосферу, в которой нет места амбициям. Когда возникают сложные моменты, например, административные нововведения, не всегда благоприятные для хора, — примером для хора становится реакция и поведения регента. Отрадно, что все как-то устраивается с Божьей помощью, недовольные либо усмиряются, либо уходят, но — никакие ущемления и нестроения не могут омрачить мирного духа клироса. Татьяна Павловна в таких случаях всегда говорит — Вы, главное, пойте хорошо, и все уладится. Помню, как несколько раз регент Нина Петровна на мои какие —то сетования отвечала убежденно, — ну, ты знаешь, это ведь как Господь... она часто это повторяет и я понимаю, что и правда, все в Нем и от Него — даже в самых простых вещах — Господь управляет. Я желаю процветания певческой школе, чтобы новые люди приходили в наш хор, потому что это такой радостный труд, и потому что этот бесценный опыт делает душу богаче и наполняет жизнь новым смыслом.

Олег Скрипко

Мы с другом, Виктором Терёхиным, пришли в певческую школу в 2007-м году. За спиной был пятнадцатилетний опыт сценических выступлений. Как сольных, так и в составе рок-групп. Хотя базовая музыкальная подготовка отсутствовала. Певческая школа оказала влияние по трем основным направлениям.
1. Прежде всего, через обучение, приобщение к службам, происходило воцерковление. Переход от уважительной заинтересованности к осознанной вере.
2. Обретение новых друзей, с кем продолжаешь общаться, даже уже давно разъехавшись по разным местам.
3. Колоссальные опыт и школа в иной музыкальной сфере, разительно отличавшейся от всей предыдущей сценической деятельности. За очень короткий срок, с помощью высококлассных педагогов Певческой школы удалось освоить и музыкальную грамоту, и (насколько хватило данных) перестроить звучание голоса, и научиться растворяться в общем звуке, превращаясь из солистов в гармоничный элемент хора. И сейчас, уже давно неся певческое послушание в других хорах, мы с благодарностью вспоминаем наших педагогов, стараясь в иной среде не утратить ту культуру, которую нам прививали в Певческой школе. Сейчас остается только сожалеть, что, в связи с естественной рабочей загрузкой, не удалось взять от обучения всё то, что Школа была готова дать. Это единственное, что огорчает. А сегодня всегда с огромным удовольствием приходим на клирос к Татьяне Павловне, чтобы освежить ощущения пения под высококлассным руководством, получить новый заряд, ну и в меру скромных сил, помочь, при необходимости, тем, кто потратил время, силы и терпение на наше певческое воспитание. Спасибо всем, кто проявил столько такта, терпения и профессионализма в процессе доведения «старых рокеров» до, хочется надеяться, полноценных певчих для клироса.